Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Если в моих бывших делах по Чарджоускому отделению попадется псевдоним агента «Мельница», прошу не считать его провокатором. Клянусь честью, он не только никого не выдал, да и выдавать-то некого было, никого не скомпрометировал, потому что пошел ко мне в агенты из личной симпатии ко мне, чтобы выручить меня из неприятного положения. Наоборот, он о всех лицах давал сведения самые благоприятные. Он у меня даже жалованье не получал, и остался при мне «на всякий случай», если бы спросили его в другой раз. Какой же он провокатор?
Мой товарищ и сосед, начальник Мервского Отделения, большой комик, тоже нашел себе агента: какого-то доброго смазчика, и на требование указать его, ответил: «А вон под колесом сидит», — агент, когда проходила комиссия, смазывал колеса вагонов.
Бывали у нас розыски и военных шпионов, которые иногда появлялись в Туркестане с целью различных военных разведок в пользу своих государств. Один такой австрийский шпион, граф Скарьек, по профессии горный ин-
530 женер, прожил в Чаджоу девять месяцев и вошел в соглашение с одним рабочим на Аму-Дарьинеком мосту, чтобы как-нибудь получать чертежи моста, когда под ним строилась подвесная тележка для постоянного осмотра и ремонта моста снизу. Скарьек часто встречался около него и настолько назойливо (а этот мост имеет еще и большое стратегическое значение), что я предупредил Его Сиятельство: если он будет близко подходить к мосту, то мои стражники (коих было на мосту в мирное время шесть человек, кроме четырех мостовых сторожей; когда же началась война, то мост охраняла целая рота) будут стрелять по нему, по графу Скарьеку. Ровно за месяц до войны он скрылся, и тогда из контрразведывательного отделения, два-три месяца спустя посж его отъезда, пришло официальное распоряжение его арестовать — у нас всегда все делалось поздно! Представьте мое удивление, когда в средних числах ноября 1914 года, в бытность мою во Львове, я узнал, что тамошний городской театр принадлежит этому самому графу Скарьеку! Вот какие люди в Австрии шли в военные шпионы!
Был у меня случай и с одним афганским шпионом. По требованию того же контрразведывательного отделения я его арестовал и обыскал. Явно предосудительного я у него ничего не нашел, зато обнаружил у него чертежи разной посуды до самовара включительно (может быть, в линиях этих чертежей скрывались другие чертежи, все ведь бывает)* и образцы удивительно изящной и нежной чайной посуды для афганского эмира по заказу последнего у известной московской фирмы Кузнецова. Это меня тоже удивило: Наш московский Кузнецов делает стильную восточную посуду для афганского эмира! Впрочем для Эмира Бухарского почти все необходимое ему приготовляется в России, даже его звезды сделаны ювелиром Ганом в Петрограде.
Пожалуй, тут уместно добавить несколько слов об Эмире Бухарском, которые я обещал выше45. Эмир у себя на родине больше торгаш, чем государь. Всеми его делами заправлял его куш-беки, первый министр, а в провинции во главе каждой стояли беки, по нашему генерал-губернаторы, они же первые грабители Чарджоуским бекством управлял бек Maro-манус-Бей-Додхо, почтенный старик, имеющий русскую ленту Станислава 1-й степени. Бухарское население бедное, жалкое, забитое, трудолюбивое, а насколько его обирают туземные власти, судите по такому факту. У нашего генерала Палецкого служил в поварах один сарт, бухарский подданный. Лет двенадцать он пробыл у Палецкого, скопил 2—3 тысячи рублей, мечтал завести свой кишлак (усадьбу). Мечты осуществил, кишлак завел себе, женился, стал богатеть, но всякие джевачи и прочие чиновники в два-три года его разорили настолько, что опять он пошел служить поваром к Палецкому, проклиная свое бухарское подданство.
Можно было бы много написать интересного о Бухаре, но это не входит в мою задачу. Теперь, вероятно, с дарованием конституции Бухара быстро пойдет по пути прогресса. Вероятно, народное просвещение пойдет наравне с русским.
Смешно, что обе гимназии в Чарджоу, мужская и женская, построенные Эмиром за его собственный счет, были недоступны сартам.
В числе депутатов, ездивших в Бутару благодарить «Его Высочество» за постройку этих гимназий, был и я. Эмир порадовался нашим льстивым
* Однажды я взял невинный рисунок, который изображал из себя пейзаж, по расшифровании он оказался чертежом форта.
531 речам, но бухарским детям учиться в гимназиях все же не позволил. Наш чарджоуйский бек был его любимцем, и Эмир (имея, уж не знаю, сколько жен), хотел еще жениться на его дочери. Приехав в Чарджоу, Эмир устроил разные празднества, но, видимо, дочь бека, хорошенькая четырнадцатилетняя девочка, ему не понравилась и свадьба не состоялась. Я думал, зачем ему еще одну лишнюю жену, когда кроме своих туземных, он привез тогда в Чарджоу еще десять русских наложниц и несколько мальчиков — «бачей» — это едучи-то свататься! Второстепенных жен, когда они надоедают, Эмир раздавал своим сановникам, поэтому бек (и я за него) порадовался, что его единственная дочь осталась при отце.
Все же этого бека пришлось мне однажды «цукнуть». Дело было в том, что наш уважаемый инженер Пузына построил для бухарского правительства в Чарджоу караван-сарай, попросту нечто вроде гостиного двора, не выходя из проекта и сметы за 84 тысячи рублей. Работы он произвел на совесть, все в порядке сдал, как следует, честь честью, а когда Пузына должен был получить свой гонорар, то бек стал про него рассказывать, что он поступил нечестно, что работы не так исполнил и платить поэтому гонорар не желает. Это была обычная азиатская манера — как-нибудь не заплатить следуемые деньги. Пузына пожаловался мне. Я за него вступился, сцепился с беком, доказывая, что если бы Пузына был несчастный человек, то не служил бы и на железной дороге, и, реабилитируя Пузыну, пожаловался на бека генерал-губернатору.
