Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
При этом составители обзора не щадили даже весьма высокопоставленных особ. В том же докладе о министре финансов Егоре Францевиче Канкрине говорилось, что он «человек знающий, просвещенный, деятельный и трудолюбивый, но упрямый, он не слушает никого, кроме нескольких любимцев, которые его обманывают». Министр внутренних дел А. А. Закревский «деятелен и враг хищений, но он совершенный невежа». Министр народного просвещения К. А. Ливен был назван «обскурантом», то есть человеком, крайне враждебно относящимся к науке и просвещению. О военном министре графе А. И. Чернышеве говорилось, что он «пользуется печальной репутацией: это предмет ненависти публики, всех классов без исключения». Морской министр адмирал А. В. Моллер просто обвинялся в воровстве.
Резкой критике подвергалось и поведение российских чиновников во вновь присоединенных национальных районах. В отчете за 1828 год Бенкендорф так писал о положении в Царстве Польском: «Власть продолжает там оставаться в руках презренных субъектов, возвысившихся путем лихоимства и ценою несчастья населения. Все государственные чиновники, начиная со служащих канцелярии генерал-губернатора, продают правосудие с аукциона». Восстание в Польше 1830—1831 годов показало справедливость этих предупреждений.
265 Во-вторых, отчеты давали характеристику настроений различных социальных слоев. В отчете за 1827 год сотрудники III Отделения различали «двор», «высшее общество», «средний класс», чиновничество, армию, крестьянство и духовенство. Ко Двору относится «круг лиц, из которых собственно составляется придворное общество». Здесь информаторы выделяли две группы: сторонников императора и «партию» вдовствующей императрицы Марии Федоровны. С точки зрения III отделения, «мнение двора не представляет значения для правительства, так как оно [мнение] не играет никакой роли в обществе». «Высшее общество» обзор делил на «довольных» и «недовольных». «Недовольные», в свою очередь, тоже разделялись на две группы: «Первая состоит из так называемых русских патриотов, столпом коих является Н. С. Мордвинов (о нем мы уже упоминали выше. — В. К). Во вторую входят лица, считающие себя оскорбленными в своих честолюбивых замыслах и порицающие не .столько самые мероприятия правительства, сколько тех, на ком остановился выбор императора. Душой этой партии, которая высказывается против злоупотреблений исключительно лишь потому, что сама лишена возможности принимать в них участие, является князь А. Б. Куракин (Куракин Алексей Борисович, умерший в июле 1829 года, был министром внутренних дел в 1807—1810 годы. — В. И.) Но реальной опасности никто из них не представляет, ограничиваясь «ворчанием».
К среднему классу были отнесены «помещики, живущие в столицах и других городах, неслужащие дворяне, купцы первой гильдии, образованные люди и литераторы». Роль его оценивалась следующим образом: «Этот многочисленный класс, разнородные элементы коего спаяны в одно целое, составляет, так сказать, душу империи».
Любопытно здесь нарушение официального сословного деления. Чины политического розыска видят процесс формирования реальной общественной силы выходцами из различных сословий. Обзор указывал на недовольство помещиков и купцов тяжестью налогов, но в целом считал «средний класс» надежнейшей опорой правительства.
Исключение, по мнению III Отделения, составляла интеллигентная дворянская молодежь. Именно отсюда, как полагали авторы, исходила основная опасность: «Молодежь, то есть дворянчики от 17 до 25 лет, составляет в массе самую гангренозную часть империи. Среди этих сумасбродов мы видим зародыши якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающиеся в разные формы и чаще всего прикрывающиеся маской русского патриотизма. Тенденции, незаметно внедряемые в них старшинами, иногда даже их собственными отцами, превращают этих людей в настоящих карбонариев. (Карбонарии — члены революционных тайных обществ в Италии в первой половине XIX века. Само слово стало в России после восстаний 1820—1821 годов на Сицилии и в Пьемонте символом революционера, «смутьяна». У А. С. Грибоедова, в комедии «Горе от ума» Фамусов, слушая речи Чацкого, восклицает: «Ах! Боже мой! Он карбонари!» — В. К). Все это несчастие происходит от дурного воспитания. Экзальтированная молодежь, не имеющая никакого представления ни о положении России, ни об общем ее состоянии, мечтает о возможности русской конституции, уничтожении рангов, достигнуть коих у них не хватает терпения, и о свободе, которой они совершенно не понимают, но которую полагают в отсутствии подчинения. В этом развращенном слое общества мы снова находим идеи Радищева и только страх быть обнару-
266 женными удерживает их от образования тайных обществ». В таком контексте и «ворчание» аристократических стариков становилось уже делом государственной важности.
Чиновничество «морально наиболее развращено», но зато не внушает опасений в смысле политических воззрений. Армия «вполне спокойна и прекрасно настроена».
Новым для политического розыска был интерес к настроениям нижних сословий и нарождающегося слоя пролетариев. Характеризуя крепостное крестьянство, III Отделение отмечало: «Среди этого класса встречается гораздо больше рассуждающих голосов, чем это можно было предположить с первого взгляда. Приходя в соприкосновение с казенными крестьянами и живя с согласия своих господ в городах,. крепостные невольно учатся ценить те преимущества, коими пользуются свободные сословия». Далее сообщалось, что в деревнях ходят толки о некоем «атамане Метелкине», который завершит дело Пугачева: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их». Составитель делал вывод, что «так как из этого сословия мы вербуем своих солдат, оно, пожалуй, заслуживает особого* внимания со стороны правительства».
