Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
В инструкции Горенкину предусматривался также «запасной» вариант действий: «И буде, паче чаяния, оной воевода о том за подлинно хотя и не ведает, но (спросить его. — E А) не обноситца ль о том какова известия (т. е. нет ли слуха. — Е. А.)». Если же воевода ничего не знал об этом деле, то Горенкину надлежало «требовать у него солдат пристойное число, из которых бы хотя один знал означенныя места», соблюдая при этом предосторожности: «И того солдата велеть содержать ему, посланному, уже при себе, чтоб от него не могло ни о чем открыться, и потом ехать в Олонецкой уезд, в дворцовую деревню Кунсо-озеро и, приехав, взять той деревни крестьянина Якова (которому по делу отчества и прозвища не показано), и спросить ево про вышеписанного старца Павла, секретно, где он имеется? И чтоб оной Яков указал место, где оной старец в показанных лесах живет или куда отлучился».
Если же Яков начнет «запираться», то Горенкову можно было действовать жестко и решительно: «Велеть секретно ж спросить, под битьем батогами, и как оной Яков о жительстве того старца покажет, то с тем Яковом, не отпуская его от себя никуда, по указанно его ехать того ж часа секретно ж, и по приезде (на место. — E А.), как оного старца» и всех, кто с ним жил «взять под крепкий караул, и обыскать при них, и где они жительство имеют, писем и книг, и тетрадей, и что по обыску явится, не смотря [самому] того, положить в удобное место и запечатать, токмо велеть смотреть накрепко, чтоб при взятье означенной старец и живущие с ним не учинили над собою какова повреждения». Посланец из столицы мог арестовывать по своему усмотрению и других людей. Главное — найти место, в котором укрывался старобрядческий старец. При полной неудаче поиска старца, Горенкин ни в коем случае не имел права отпускать допрошенных, а обязан был везти их, прямо с семьями, в Петербург. Но у каптенармуса при аресте старца никаких проблем не возникло, и задание он выполнил хорошо: быстро нашел крестьянина Якова, который без принуждения и побоев отвел отряд в лес, к старцу в келью, где тот жил со своими единоверцами. Солдаты сразу же повязали всех старообрядцев, а книги и письма, найденные в келье, описали и опечатали, а затем, вместе со старцем и его людьми, срочно повезли в столицу.
167 Аресты не всегда производились в присутствии доносчика, а часто только на основе его описаний. Боясь упустить нужного им человека, посланные захватывали в указанном доме всех подряд его жителей и гостей, чтобы уже потом определить, кто им нужен. Если по указанному изветчиком адресу нужного человека не находили, то нарочный арестовывал и отправлял в тюрьму всех его домашних, дом же опечатывался, а у дверей ставили караул. Иногда же в доме оставляли засаду, чтобы хватать всех, кто приходил и спрашивал хозяина.
Когда допрошенный изветчик точно не знал имен людей, на которых он доносил или не помнил, где они живут, то, как правило, обещал узнать их в лицо, так как «с.рожей их знает». В этом случае прибегали к довольно страшной для нашего времени процедуре — изветчика, которого в этом случае называли «языком», под усиленной охраной, проводили или провозили по указанным им улицам, чтобы он мог точно показать место или причастных к делу людей. Когда появилась эта процедура, точно установить не удалось. В 1642 году стрелецкий голова Степан Алалы-ков с сотней стрельцов был послан «по гулящаго человека по Фомку на Ваганьково», на которого при допросе сослался ворожей Афонька Ha-уменок. В деле сказано, что «для опазныванья [Фомки] с ними ж посылан Афонька Науменок», который Фомку не узнал, но показал на другого, знакомого ему человека, которого он признал в толпе.
3 октября 1698 года на допросе в Преображенском приказе (шел Стрелецкий розыск) малолетний стрелец Матюшка Берестов сказал, что он знает бабу, которая передавала стрельцу Ваське Туме секретное письмо от царевны Софьи и что он сможет показать и бабу и двор, где она живет в слободе Чубарова полка. Берестова тотчас повезли в слободу и вскоре указанная им женщина была арестована, причем при аресте выяснилось, что -Берестов спутал весьма похожих друг на друга мать и дочь. Но охрана взяла и привезла в Преображенское обеих женщин. Благодаря «языку» Берестову Стрелецкий розыск получил новое продолжение.
В 1713 году доносчика Никиту Кириллова, как «языка», водили по московским улицам, и он указал в толпе на знакомого, но, как потом выяснилось, непричастного к делу человека. Так же 19 августа 1721 года по указу губернатора А Д. Меншикова, полиция водила по улицам Петербурга арестанта — солдата Антипа Селезнева дня опознания мужчин и женщин, обвиненных им «в разглашении непристойных слов разных чинов людем». Сохранился «Реестр, кого солдат Селезнев опознал». В нем учтено 14 человек. «Языка» водили там, где он наслушался «непристойных слов» — преимущественно по притонам и публичным домам (так называемым «вольным домам») на Адмиралтейском острове, в районе Почтового двора и «в Большой Морской улице». Записи допросов жильцов и хозяев, по-видимому, делались на месте: «На дворе торгового иноземца Меэрта никого не опознал и сказал он, Селезнев, что той бабы нет, а он, Меэрг, сказал, что, кроме тех людей, других никаких нет и такой бабы, про которую он, Селезнев, говорил, не бывало. На дворе торгового иноземца Вулфа опознал жену ею Mar-рету Дреянову. На дворе государева денщика Орлова, в котором живет иноземец Иван Рен, опознал чухонку Анну Степанову... На дворе иноземки Варвары Михайловой, в котором вольный дом, опознал чухонку Марью Петрову дочь... На дворе морского флота капитан-поручика Андрея Петрова сына Допера, в котором вольный дом, опознал жену его капитанскую Агафью Иванову дочь, да серебреного дела подмастерья Николая Иванова».
