Адмирал Колчак и суд истории - Дроков С.В.
ISBN 978-5-9524--3720-3
Скачать (прямая ссылка):
Фотография японской военной миссии, г. Иркутск. 11,5 X 7,5 см. (Б. А.)
Групповая фотография японской военной миссии: генерал Като в группе пяти японских военных лиц в форме, г. Иркутск. 10 X 5,5 см. (Б. д.)
Фотография японского шпиона доктора Хан-Мин-Дя. Б. м. 4 х 7 см. (Б. д.)
Фотография доктора Сага. Б. м. 4 X 5,5 см. (Б. д.) Фотография осмотра войск адмиралом Колчаком, г. Омск. 11 х 8,5 см. (Б. д.)
АДМИРАЛ A.B. КОЛЧАК И СУД ИСТОРИИ
«^l-
фотография атамана Семенова Б. м 4,5 х 6,5 см. (Б. д.) фотография министра внутренних дел В.Н. Пепеляева. Б. м. 4 X 8 см. (Б. д.)
Фотография атамана Анненкова. Б. м. З х 5 см. (Б. д.) фотография управляющего Иркутской губернией Яковлева. Б. м. 4 X 7,5 см. (Б. д.)
Фотография председателя Совета министров Чехословацкой республики профессора Масарика. Б. м. 10 х 15 см. (Б. д.)
Фотография чешского генерала Войцеховского. Б. м. 6 X 9 см. (Б. д.)
Фотография военного министра Чехословацкой республики генерала Стефаника. Б. м. 6 х 8,5 см. (Б. д.)
6 фотографий трупов, расстрелянных и изрубленных шашками, гг. Омск, Оренбург. 8 X 12,5; 8 х 11,5; 9 х 7,5; 10 х 7; 9 х 7,5; 6,5 х 4 см. (1919 г.)
Фотографии ст. Байкал, гг. Омск, Уфа. 10 х 7,5; 4 X 8; 10 х 7,5; 4x8; 9,5 X 7,5; 7 х 4 см. (1918-1919 гг.)
Двадцать первая группа. Документы по комплектованию «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» и по описанию состава документов дела. (Не публикуется.)
В состав условно выделенной 21-й группы документов (первые 12 дел) «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» не включены дублетные документы, а также сопроводительные письма. Общее количество составляет 346 документов и 56 фотографий.
^--^
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При подведении итогов исторической фактологии, оказавшейся вне зоны внимания следователей и Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации, рассматривавших вопрос о реабилитации Верховного правителя России A.B. Колчака в 1999 г., напрашиваются следующие выводы.
Первый — инициатива ареста и следствия по «делу самозваного и мятежного правительства Колчака» принадлежала земско-эсеро-меньшевистскому Политическому центру.
Второй — образованный 22 января 1920 г. (приказом № 1) Иркутский ревком к следствию имел опосредованное отношение.
Третий — к моменту подписания официального акта мирной передачи власти земско-эсеро-меныиевистский состав ЧСК при Полит-центре (под председательством К.А. Попова) выработал основные направления в сборе вещественных доказательств.
Четвертый — соблюдена важная сторона процессуального порядка: адмирал Колчак был ознакомлен с протоколами допросов, на тексте которых самолично расписался.
Пятый — отсутствие публично заявленной конечной цели, которую преследовал центр при производстве следствия, позволило иркутским большевикам перехватить инициативу и 27 января всенародно объявить: «Чрезвычайная следственная комиссия Ревкома спешно собирает материалы, относящиеся к деятельности Колчака и Пепеляева, с целью предания их суду»1.
Данные выводы свидетельствуют о том, что произведенные Полит-центром аресты и следствие (не только Верховного правителя и председателя правительства, но официантов, кочегаров, вестовых и т. п.) разрабатывались им как возможный «плацдарм» для отхода в
364
АДМИРАЛ A.B. КОЛЧАК И СУД ИСТОРИИ __
365
тень «личной неприкосновенности демократии». Не случайно видные деятели антибольшевистского движения в Сибири (министр юстиции Временного Сибирского правительства Г.Б. Патушинский2, директор канцелярии Верховного правителя AA Мартьянов и даже председатель Совета министров Временного правительства автономной Сибири ПЛ. Дербер) на майском судебном процессе 1920 г. выступили в роли свидетелей, а подсудимый товарищ министра труда СМ. Третьяк3 «ввиду его активного участия в борьбе за свержение самозваного правительства Колчака в Иркутске» был приговорен всего лишь к условному лишению свободы4.
«Советский» этап следствия практически ничего существенного в ход сбора вещественных доказательств, выработки программы, заключений и предъявленных обвинений адмиралу не внес. Все расследование осуществлялось и юридически оформлялось теми же членами комиссии, что и при Политцентре. Единственное «достижение» этого этапа — расстрел Колчака и Пепеляева. С другой стороны, следствие определило намечавшуюся цель судебного процесса на Атамановском хуторе, которая не ограничивалась попытками установления, какая же из противоборствовавших сторон антидемократична: власть местных большевиков или так называемая «колчаковщина».
Главным являлось стремление иркутских большевиков нанести удар третьей (земское и городское самоуправления) и четвертой (социал-демократическая и социал-революционная партии) сторонам, опасность которых они еще с января 1920 г. приравнивали к опасности, исходившей от каппелевских и семеновских «банд», вкупе с иностранной интервенцией.
20 июня 1920 г. на первом заседании Временного Народного собрания Дальнего Востока председатель Временного правительства Приморского края A.C. Медведев5 говорил: «Вам памятно, что воля народа всегда высказывалась за то, чтобы сам народ и весь народ решал судьбы своей родины [...] Вы помните, когда все надежды, все чаяния возлагались на Уфимское собрание, потом на деятельность Директории; и все это закончилось тем, что в Сибири образовалась единоличная власть Колчака, и никакие указания с мест, никакие протесты, ни борьба, возникшая по всей Сибири, не убедили правительство Колчака, что нельзя в настоящее время решать вопрос единолично, нельзя лишать население возможности устраивать свою жизнь по своему желанию. Поэтому власть единоличная, власть Колчака, с самого первого дня своего существования стала идти на убыль [...]
