Работы по истории и филологии тюркских и монгольских народов Том 5 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Народ, который в первой половине XIII в. потряс своими походами все страны от Китая до Адриатического моря, во всех источниках того времени, как в китайских и мусульманских, так и в русских и западноевропейских, называется «татарами». По-видимому, действительно, еще до времен Чингиз-хана монголы так сами называли себя как народ (слово татар как название народа появляется уже в орхонских надписях VIII в. н. э.). Китайцы различают три части татарского народа: татары белые, татары черные и татары «дикие». По-видимому, такое деление связано не с происхождением или политическим объединением, а со степенью культурности каждой из этих частей. Белые татары, жившие около Великой китайской стены, находились под влиянием китайской культуры; черные татары вели кочевую жизнь в области севернее пустыни Гоби; дикие татары, или «лесные народы» монгольского предания, жили в самых северных частях современной Монголии и в находящемся теперь под русской властью Забайкалье; эти охотничьи племена даже жизнь скотоводов считали столь же невыносимой, как кочевник — жизнь оседлого земледельца, привязанного к своему клочку земли. По китайским источникам, Темучин происходил из «черных татар»; монгольское предание причисляет его соплеменников, тайджиютов, к лесным народам; во всяком случае, их места обитания (на Ононе и Керулене) находились на границе между территориями этих двух частей народа; в культурном отношении они несомненно стояли ниже, чем некоторые другие племена черных татар, например обращенных в христианство кераитов (по верхнему
616
Статьи из «Энциклопедии ислама»
течению тех же рек и на реке Толе), но все же достигли более высокой степени культуры, чем их северные соседи.
Имя монгол (в мусульманских источниках — могол или могул) только при Чингиз-хане стало употребляться в качестве названия государства и династии, позднее — и как название народа; по-видимому, оно связано с названием небольшого княжества XII в., владетели которого восстали против господствовавшей тогда в Северном Китае династии Цзинь. В анналах династии Цзинь (Цзинъ-ши) под 1147 г. упоминается мирный договор с этими монголами, под 1161 г. — поход против мэнгу-дада (монгольских татар). Очевидно, к этому же княжеству относятся известия монгольского предания о князьях, которые погибли в войне с Цзинь и татарами около озера Буир-Нор и мстителем за которых впоследствии объявил себя Чингиз-хан. Последним из этих князей называют Хутула-каана (каан — монгольская передача тюркского каган); его сын, Алтан, упоминается среди сторонников Темучина (позднее он примкнул, как и многие другие, к противникам слишком выдвинувшегося хана и погиб в борьбе с ним).
По монгольскому преданию, Есугай (происходивший из рода кыят) тоже был в родстве с этим княжеским домом; остается под вопросом, существовало ли действительно это родство, или оно было придумано впоследствии. Так же сомнительно, что сам Есугай, как утверждает предание, в последние годы своей жизни стоял во главе многочисленного объединения племен. Он умер в 1167 г., когда его старшему сыну, Те-мучину, было только 12 лет; сразу же после смерти, как сообщается, объединение племен, которым он управлял, распалось; Темучин, его мать и братья, покинутые всеми, вынуждены были жить охотой и рыбной ловлей. Следовательно, Чингиз-хану пришлось самому заложить основу своей будущей власти, не получив никакого наследства от отца. Поэтому он начал свою подлинную карьеру в значительно более зрелом возрасте» чем все другие завоеватели; до пятидесяти лет его имя, пожалуй, никому не было известно за пределами Монголии.
Основатель величайшей империи, какая только известна во всемирной истории, был сперва предводителем шайки искателей приключений, частью знатного происхождения, которые провозгласили его своим «ханом». Известия об этом этапе его жизни скудны и малодостоверны; но характерно то, как хан и его «подданные», как сообщают, понимали свои обязанности в отношении друг друга. Подданные будто бы говорили хану при вступлении его на престол: «Когда ты будешь нашим государем, то в битвах с многочисленными врагами мы будем сражаться в первых рядах; если полоним прекрасных девиц и жен да добрых коней, то будем отдавать их тебе. В облавах на зверей мы будем выступать прежде других и пойманных нами зверей будем отдавать тебе». В таких же словах говорит хан в дни несчастий, оставленный своими неверными сподвижниками; он утверждает, что он выполнял свои обязательства по отношению
Чингиз-хан
617
к ним: «Я брал много конских табунов, овечьих стад, жен и детей и отдавал их вам; когда мы охотились в степи, для вас я устраивал облаву и гнал в вашу сторону горную дичь». За пределы таких представлений Чингиз-хан не вышел и в дни своего величия; всегда высшим счастьем ему казалось скакать на конях побежденных врагов и целовать их жен (см. персидский текст Рашид ад-дина, изд. Березина, III, 194). Он нигде не утверждает, как, например, тюркский хан в орхонских надписях VIII в., что он предпринял свои завоевания для блага всего своего народа, что он сделал немногочисленный народ многочисленным, бедный народ — богатым, дал одежду нагому народу.
