Происхождение и преобразование домашних животных - Боголюбский С.Н.
Скачать (прямая ссылка):
дная раса.
Для суждения о родственных взаимоотношениях обоих видов имеют значение эмбриологические исследования Ломбардини
,418 (1879), описавшего у зародыша дромедара, имеющего длину от затылка до корня хвоста 260 мм, в.области горба — «два спинных протуберанца». Один из них, задний, большего размера, другой, передний, еле заметный. У зародышей тощих, хотя и более длинных, горбатости может еще не быть, или же она очень слабо выражена малым жировым слоем.
У новорожденных горбы всегда есть. Задний начинается в виде тонкого слоя жировой ткани и, постепенно утолщаясь, простирается от поясницы вперед, образуя здесь усеченный конус.
Провизорную двугорбость дромедаров можно рассматривать как «повторение» в онтогенезе признаков двугорбого верблюда. Если это так, то, очевидно, бактрианы более древни, чем дромедары. Однако можно предположить, что закладка двух их горбов у предков обоих видов — это исходное состояние и уже в онтогенезе произошло расхождение признаков: в одном случае слияние обоих зачатков в определенном возрасте, а в другом — их полное разделение. При этом должно было произойти выравнивание обоих зачатков горбов — и переднего и заднего.
Описанный факт говорит о давности этого процесса. Имея в виду, что дромедары и бактрианы имеют разные ареалы, мы допускаем процесс расхождения признаков дромедаров и бактрианов еще до одомашнения.
Современное, а в некоторых местах давнее, распространение обоих видов верблюдов дает возможность судить об очагах их одомашнения.
Бактрианы разводились на территории Западного Китая, Монголии, Бурят-Монголии, Казахстана, Узбекистана, калмыцких степей.
Дромедар имеет коренное обитание в Северной Африке, Аравии, Иране, Туркменистане. Южный и Юго-Западный Казахстан, Кара-Калпакия, юг Узбекистана, Закавказье, Малая Азия имеют в разной пропорции оба вида. Поэтому там встречается значительное количество гибридов.
Если в дальнейшем речь у нас пойдет о коренных местах разведения того или другого вида, то ясно, о каком из видов верблюдов идет речь.
Из сказанного видно, в чем конкретно заключается субарктическое и субтропическое распространение каждого вида. Именно — в коренных ареалах этих видов должно было иметь место их одомашнение. Характерно, что на скальных рисунках с Синайского полуострова изображены только одногорбые, а на западных скалах, пограничных с пустыней Гоби, изображены только двугорбые верблюды. Те и другие скалы находятся близко к центрам ареалов обоих видов и очагам одомашнения их. В то время как у казахов и узбеков имеется богатая тюркская терминология, относящаяся к верблюдам, много южнее в субтропиках создалась своя, не менее богатая терминология у семитов, в частности у арабов.
У арабов долгое время верблюды приносились в жертву наря-
27:
419 ду с другими «чистыми» животными, а угощение верблюжьими горбами было лучшим выражением почета и гостеприимства.
Центральную часть Аравии издавна арабы считали матерью верблюдов — «омм-эль-бель».
Во второй половине последнего тысячелетия до н. э. Аристотель знал оба вида — арабикоса и бактриеноса.
В первом тысячелетии до н. э. в Месопотамии встречались оба одомашненных вида.
ДИКИЕ ВЕРБЛЮДЫ
Самые древние сведения о диких бактрианах получены из китайских источников, но сравнительно подробные описания их жизни и строения относятся лишь к концу XIX в. Родиной их китайцы считали самые дикие местности пустыни Шамо (по-китайски «песчаное море»), или Гоби (по-монгольски — «пустыня»). «По Ин-шану, — говорят древнейшие летописи, — у северного сгиба Гоанхо жили хионгну, многочисленное, самое восточное турецкое племя, богатое стадами всякого рода животных, у них были многочисленные стада верблюдов, а по южной окраине Гоби, к Шейзи или Шанзи были также и дикие верблюды; там находилась родина верблюдов, и хионгну принадлежали к народам, раньше всех приучившимся обращать диких верблюдов в домашних животных»1. Ученый Си-ю-вен-киан-ло, или Земель Восточного Туркестана, еще в половине прошлого столетия уверял, что там, кроме диких ослов и лошадей, есть также и дикие верблюды, и у нас нет никакого основания сомневаться в этом показании, хотя число их, может быть, теперь значительно уменьшилось, в сравнении с прежним.
В турецкой географии Хаджи-Хальфы, XVII столетия, тоже говорится, что в Восточном Туркестане, в земле Кашгар, Турфан, Кхошан, на больших песчаных нагорных равнинах, прежде населенных, а в то время пустынных, было в обычае охотиться на диких верблюдов (Jndische Alterthumskunde, Bonn, 1843).
Помимо приведенных источников, встречаются и другие указания, привезенные с Востока, о существовании диких верблюдов. Так, один из калмыцких лам, проведший молодость в горной стране монголов, говорит, что на востоке от Или, в центральном узле Тянь-Шаня, он видел диких верблюдов, которые отличались от домашних только тем, что оба их горба были едва заметны.
Все свидетельствуют, что дикие верблюды настолько быстры, что охотники со своими стрелами редко могут их догнать.
Однако европейские ученые сомневались в существовании диких верблюдов, пока, наконец, Н. М. Пржевальскому не удалось их самому увидеть, описать и доставить их рисунки, шкуры и скелеты. Он пишет, что в песках Кум-Тат,к востоку от озера Лоб-Нор, в песках нижнего Тарима и в Курук-Таг проводники рассказывали о стадах диких верблюдов, состоящих из десятка и даже из
