Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
В этой связи большой интерес представляет определение принадлежности первоначальной печати. Н. П. Лихачев отметил, что она принадлежит также к типу булл с русской благопожелательной надписью 148. Это наблюдение может быть значительно уточнено, так как остатки старого штемпеля вполне передают своеобразие размещения надписи по строкам, очертания букв и форму ободка. Теми же матрицами, что и уничтоженная при вторичном использовании кружка печать, оттиснуты буллы, несущие на себе изображение св. Василия и надпись «Господи, помози рабу своему Василию» 149. Эти буллы принадлежат киевскому князю Владимиру-Василию Мономаху. Иными словами, печатью посадника Дмитра Завидича переутвержден документ, снабженный до того печатью великого князя. Если учесть, что во время посадничества Дмитра Завидича документу с печатью Владимира Всеволодовича могло быть никак не больше четырех-пяти лет и что был жив сам великий князь, смысл переутверждения приобретает в известной степени символический и политический характер.
147 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949 (далее — ГВНП). С. 9—10, № 1; С. 12, № 3.
148 Лихачев Н. П. Указ. соч. С. 113.
149 Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. Т. 1. С. 187—188, № 101.
К ВОПРОСУ О ХРОНОЛОГИИ «УСТАВОВ ВСЕВОЛОДА»
Важнейшими памятниками новгородской истории, мимо которых не может пройти ни один исследователь политического строя Новгорода, являются две грамоты, авторство которых долгое время привычно приписывалось в той или иной степени князю Всеволоду Мстиславичу. Речь идет о так называемой Уставной грамоте князя Всеволода Мстиславича церкви Ивана Предтечи на Опоках, которую в дальнейшем мы будем для краткости называть «Рукописанием Всеволода», и о «Церковном уставе князя Всеволода».
Обоим документам, древнейшие сохранившиеся списки которых относятся к XV в., присущи бросающиеся в глаза анахронизмы, препятствующие прямому их использованию как целостных памятников эпохи. Вопрос об их составе и датировке остается дискуссионным. Крайние точки зрения противостоят друг другу следующим образом. А. А. Зимин, предпринявший специальное источниковедческое исследование «Рукописания», признавал этот документ, а вместе с ним и «Церковный устав Всеволода», целиком фальсифицированным в конце XIV в. «Весь памятник настолько пронизан чертами исторической действительности XIV — начала XV в., — пишет А. А. Зимин, — что говорить о подлинной грамоте кн. Всеволода, положенной в его основу, не приходится» 150. М. Н. Тихомиров, соглашаясь с А. А. Зиминым в том, что «Рукописание» дошло до нас не в первоначальном виде, считал, что переделки не существенны для понимания первоначальной версии подлинного «Устава Всеволода», и широко привлекал оба документа для характеристики обстановки 1130-х гг. 151
Рассмотрим обе точки зрения, сосредоточив внимание в первую очередь на «Рукописании Всеволода». Классифицируя списки «Рукописания», А. А. Зимин отмечает существование двух редакций памятника, одна из которых представлена единственным текстом в Троицком списке Новгородской Первой летописи 152, а другая — тремя изводами (Житийным, Псковским и Археографическим), почти не отличающимися между собой и восходящими к Археографическому изводу, который сохранился в Комиссионом списке Новгородской Первой летописи 153. Сравнение текстов обеих редакций позволило А. А. Зимину говорить о несомненном
150 Зимин А. А. Уставная грамота князя Всеволода Мстиславича // Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия: Сборник статей. М., 1952. С. 130.
151 Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси. С. 181—188; Он же. Древнерусские города. С. 114—117.
152 НПЛ. С. 558—560.
153 Там же. С. 508—509.
предшествовании Троицкой редакции 154. Далее, исследуя «Рукописание» в связи с общим составом тех юридических сборников, в которых сохранились Троицкая и Археографическая редакции «Рукописания», А. А. Зимин фиксирует бытование Троицкой, более ранней, редакции в 30-х гг. XV в., поскольку следующий за ней список князей в Троицкой летописи заканчивается именем Юрия Дмитриевича (1433—1434 гг.), а возникновение Археографической редакции, хотя она и сохранилась в составе юридического сборника начала 1420-х гг., в отдельных частях поновленного в 1430-х гг., относит к более позднему времени, связывая ее с протографом Археографического списка Новгородской Первой летописи 155.
Изложенное построение нельзя признать безупречным. Оно вполне допускает иное решение вопроса о времени происхождения второй редакции «Рукописания». Нахождение ее в составе сборника, который практически не редактировался после 1423 г., говорит скорее о том, что вторая редакция уже существовала к концу первой четверти XV в. и бытовала в дальнейшем в Новгороде рядом с более ранним Троицким вариантом. Связывая составление второй редакции «Рукописания» с потребностями изменившейся обстановки, следовало бы охарактеризовать различия обеих редакций с точки зрения этой предполагаемой связи.
Сравнение Троицкой и Археографической редакций «Рукописания» показывает, что текст в обоих случаях совпадает детально, различаясь лишь незначительными отменами орфографического и стилистического характера. Только два места при составлении Археографической редакции подверглись более существенной редакторской правке:
