Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
ной им в ранге тысяцкого «Печати Великого Новгорода» при грамоте Новгорода Колывани 1436—1438 гг. мы видим изображение зверя.
Такие же противоречия обнаруживаются и при сравнении печатей лиц, представлявших один и тот же конец. На «Новгородских печатях», привешенных к документам неревским боярином Александром Игнатьевичем и в бытность его тысяцким, и в бытность посадником, изображен «лют зверь» 160, но на костяной матрице печати его двоюродного брата неревского посадника Василия Никитича помещено изображение птицы 161.
160 ГВНП. С. 91, № 53; С. 96, № 58.
161 Янин В. Л. Печати из новгородских раскопок 1955 г. // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1959. № 65. С. 304.
Новгородское боярское государство в своем развитии прошло несколько этапов, смена которых определялась сочетанием ряда факторов.
Его республиканские органы возникли в ходе борьбы с авторитарной княжеской властью, и на протяжении всего периода новгородской самостоятельности меняющееся соотношение республиканского и княжеского управления в балансе государственных институтов оставалось обязательным условием характеристики каждого этапа государственного развития.
Вторым важнейшим фактором было неизменное соперничество боярских территориальных (кончанских) группировок, каждая из которых, стремясь к господству, оказывалась оппозиционной к наличной власти, если власть не принадлежала ей самой.
Третьим фактором следует назвать сложность взаимоотношений боярства с другими сословиями — от экономически близких им житьих и крупнейшего купечества до «черного люда», — постоянно вовлекаемыми в борьбу бояр, но имеющими в ней собственные цели.
Существовал еще четвертый постоянный фактор — задачи обороны Новгородской земли на ее западных рубежах, откуда исходила постоянная угроза нападения со стороны немецкой Прибалтики. Эти задачи также в значительной степени определяли развитие боярской государственности, озабоченной поисками союзников среди наиболее сильных русских княжеств, а также в Литве, однако и они приводили лишь к временной консолидации боярства.
Одновременное действие всех этих разнородных факторов создавало чрезвычайно запутанную картину новгородской политической жизни. Примером ее неустойчивого равновесия может служить история антикняжеской борьбы боярства. Если княжеская власть на протяжении нескольких столетий постепенно утрачивала свои позиции в Новгороде, то окончательно ликвидировать участие княжеских представителей во внутренних делах Новгорода боярство так и не смогло. Такое же неустойчивое равновесие характерно и для внешней политики Новгорода. Если новгородские полки с успехом отражали нападения на Новгородскую землю немецких рыцарей, то решительно ликвидировать военную угрозу с запада Новгородское государство было не в состоянии.
Исходные формы новгородской республиканской государственности образуются еще в недрах периода княжеской автократии. Я отнес первые успехи антикняжеских движений к концу XI в., когда рядом с княжеским столом возникает орган боярской власти — посадничество. Обретение новгородским боярством силы к указанному времени нуждается в специальном анализе и объяснении. Такому анализу посвящены мои специальные исследования, к которым и отсылаю читателя 1. Здесь же излагаю относящиеся к делу выводы в самой сжатой форме.
Значительный комплекс материалов, открытых в процессе многолетних раскопок Новгорода, обнаруживает, что фиксированное докончаниями второй половины XIII — XV в. важнейшее ограничение княжеской власти — запрещение князю собирать государственные доходы на территории Новгородской земли руками его дружинников и декларирование принадлежности этого права самим новгородцам — активно проявляется на протяжении всего XI в. Остается не до конца выясненным, восходит ли это ограничение к пожалованиям Ярослава Мудрого или, что представляется более вероятным, — к исходному договору «словен, кривичей и чуди» с приглашенным в начале второй половины IX в. варяжским князем. Во всяком случае, к концу XI в. новгородское боярство обладало длительным опытом контроля за сбором государственных доходов и организацией государственного бюджета, передавая князю лишь так называемый «дар» в оплату его услуг. Находящийся в руках местной аристократии сбор даней активно использовался ею в обогащении способом ростовщической эксплуатации, о чем наглядно свидетельствуют многие берестяные тексты.
К концу XI в. относится начало активного формирования вотчинной системы новгородского боярства. Очевидно, что именно тогда (по-видимому, в малолетство князя Мстислава Владимировича) боярство добилось запрещения князю участвовать в этом процессе. Во всяком случае Мстислав Владимирович, уйдя из Новгорода, вынужден обеспечить материальную независимость своего сына Всеволода передачей ему домениальных земель из состава своего Смоленского княжества на условиях принадлежности домениальных доходов только своим потомкам, если они окажутся новгородскими князьями 2. Вряд ли такая передача стала бы необходимой, если бы запрещения князю владеть вотчинами из состава Новгородских земель еще не существовало.
