Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
По-видимому, в связи с тем же намерением новгородская верхушка боярства предоставляет князьям Дмитрию и Андрею некоторые личные преимущества. Так, в 1279 г. Дмитрий испрашивает, а новгородцы жалуют ему город Копорье, который укрепляется князем в присутствии посадника и «болших мужей», а в дальнейшем рассматривается князем как личная собственность и во избежание возможных недоразумений срыт новгородцами 109. Дмитрий и Андрей получают в новгородских волостях в пожизненное кормление села, вопрос о которых в XIV в. постоянно поднимается в докончальных грамотах с князьями: «А что сел и свобод Дьмитриевых, то дале есме быле Андрею до живота Андреева в хрьстьное целование, а потом Новугороду то все; а тобе, княже, в то не въступи-тися» 110. Эта формула повторяется в докончаниях вплоть до 1371 г.111
Результаты этой сложной политики будут рассмотрены в следующей главе. Здесь же отметим, что она привела к новому ограничению княжеской власти и упрочению республиканских органов. В княжение Андрея Александровича была создана новая схема взаимоотношений республики и князя, характерная для
108 НПЛ. С. 325.
109 Там же. С. 323—324.
110 ГВНП. С. 17, № 7.
111 Там же. С. 19, № 9; С. 21, № 10; С. 29, № 15.
всей последующей истории независимого Новгорода. На возникновение новых отношений указывают, в частности, особенности формуляра докончаний позднейшего времени, возводящих «старину и пошлину» в отношениях с князьями именно ко времени Андрея Александровича. Имеем в виду характерную для договоров с Василием Темным и Иваном III отсылку: «Как целовал князь великыи Андреи, князь великыи Иван, и дед твои князь великыи Дмитрии, и отец твои князь великыи Василеи, целуи, господине князь великыи по тому же крест к всему Великому Новугороду.» 112
Хронологические итоги изложения и сравнение их с показаниями списков посадников видны в следующей таблице:
Летопись
1207—1211 Твердислав Михалкович 1211 — Дмитр Якунович
—1215 Твердислав Михалкович (2-й раз)
1215 —1216 Юрий Иванкович 1216—1219 Твердислав Михалкович (3-й раз) 1219 Семен Борисович
1219 —1220 Твердислав Михалкович (4-й раз)
1220 —1229 Иванко Дмитрович
1229—1230 Внезд Водовик
1230—1243 Степан Твердиславич 1243 —
—1255 Онанья 1255 —1256 Михалко Степанович 1256—1268 Михаил Федорович 1268 —1272 Павша Онаньинич
1272 Михаил Мишинич
1272 —1273 Павша Онаньинич (2-й раз)
1273 —1280 Михаил Мишинич (2-й раз)
1280 —1286 Семен Михайлович
(33)
(34)
Список А
Твердислав
Дмитр
(35) Гюрги
(36) Семен
(37) (37а
(38)
(39)
(40)
Иванко
113) Федор Михалкович Внезд Водовик Степан
Сбыслав (Якунович)
(41) Онанья (Феофилатович)
(42) Михалко
(43) Михаил
(44) Павша
(44а114) Никита Григорьевич
(45) Михайло
(46) Семен
Список А в своем изложении продолжает сохранять правильность хронологической очередности имен посадников. Что же касается его полноты, то в одном случае (40. Сбыслав) он дополняет летопись, сообщая не известное лето-
112 Там же. С. 35, № 19; С. 40, № 22; С. 45, № 26.
113 Список Б, № 34.
114 Список Б, № 48.
писцу посадничье имя. В Списке Б имеются еще два избыточных имени (37а. Федор Михалкович; 44а. Никита Григорьевич), но правильность их включения источники не подтверждают.
ВОПРОС О РЕСПУБЛИКАНСКИХ ПЕЧАТЯХ XIII в.
В XIII в. создается новая схема суверенитета князя над Новгородом, основанная на признании новгородским князем очередного великого князя. Этот новый порядок практически ликвидирует необходимость и значение особого новгородского стола, сводя на нет принцип «вольности в князях». Однако содержание деятельности аппарата княжеской власти остается в общем таким, каким оно было в начале XIII в. Формуляр докончальной грамоты, определяющий взаимоотношения князя и города, восходит в этот период к докончаниям Ярослава Всеволодовича, но в своей принципиальной части базируется на порядках, сложившихся еще в XII в. Антикняжеская борьба при Александре и его ближайших преемниках направлена главным образом к поддержанию уровня тех ограничений княжеской власти, которые стали традиционными, и усиление этой борьбы всякий раз связано с теми или иными княжескими «насилиями», нарушениями ряда, злоупотреблениями властью и вторжениями князя в республиканское управление.
Князь продолжает владеть судопроизводством, еще в XII в. поставленным под контроль посадника. Докончальные грамоты постоянно отражают эту часть деятельности князя. «А бес посадника ти, княже, суда не судити, ни волостии раздавати, ни грамот ти даяти»; «А без вины ти, княже, мужа не лишати волости»; «А грамот ти не посужати»; «А на Низу, княже, новгородца не судити»; «А судьи ти слати на Петров день». Все эти традиционные формулы в равной степени говорят и о характере княжеской власти, и о характере ее ограничения.
В сфрагистике Новгорода XIII в. существует очевидная преемственность от сфрагистики второй половины и конца XII в. Если, как и в предшествующий период, исполнительная власть продолжала оставаться в руках княжеского управления, а республиканские органы в основном продолжали контролировать деятельность князя, то в сфрагистике это распределение государственной юрисдикции должно быть отмечено резкой диспропорцией количества княжеских и республиканских печатей. Прохождение громадного числа актов через аппарат княжеского управления должно оставить след в резком преобладании княжеских булл. С другой стороны, поскольку печать князя утратила значение регалии высшей государственной власти, а по существу сделалась неким индикатором контроля за деятельностью князя, печати республиканских институтов Новгорода, напротив, должны были обрести особое значение и употребляться при важнейших государственных документах.
