Россия 20 век. Документы - Яковлев А.Н.
ISBN 5-89511-005-3
Скачать (прямая ссылка):
Здесь снова уместно вспомнить об убийстве Кирова. Я до сих пор не могу понять всех обстоятельств смерти Кирова. Многое осталось невыясненным. Непонятно, почему нужно было, когда погиб Киров и в Ленинград приехали Сталин и другие товарищи и везли на допрос Борисова — охранника Кирова, надо было по дороге его убить. Борисова убили, а сказали, что он убит в результате столкновения машин. Оставшийся в живых шофер рассказал, что чекист вырвал у него руль, направил машину в дом и он услышал шум в кузове, а когда вышли, охранник Борисов был убит. Теперь установлено, что два чекиста, находившиеся в машине, убили Борисова ломиками. Кому это нужно было? Ясно, что это нужно было, чтобы скрыть следы. Я и сейчас не верю, что к этому делу имеет отношение Зиновьев. С Троцким, Бухариным и Зиновьевым мы вели идейную борьбу и разгромили их. Но после убийства С. М. Кирова сотни тысяч людей легли на плаху. Зачем это нужно было? Это и сейчас является загадкой, а нужно было бы разобраться. Но разве Молотов разберет? Нет. Он дрожит перед этим, он боится даже намека по этому вопросу; Каганович в таком же положении.
Товарищи, я хорошо знал Якира, наверное, знал больше, чем другие товарищи. Это был обаятельный человек. Я знал меньше, но тоже знал Тухачевского, знал и Корка, который был командующим Московским военным округом. Это тоже был замечательный человек. После процесса я тоже выступал на собраниях, вызывал против них гнев у народа. Я верил, что они враги. Как-то ко мне пришла сестра Якира — Корытная. Когда-то она бывала у нас в семье, потому что я работал вместе с ее мужем в Краснопресненском райкоме партии, я был секретарем, а он заворгом. В Московском горкоме партии мы работали также вместе. Его фамилия Корытный. Его также расстреляли, расстреляли, как и многих других. Корытная пришла ко мне еще до реабилитации Якира. Она сказала: вы же знаете Иона, он не виновен, почему его не реабилитируют? Я ей ответил: не могу ничего вам сказать. Мне понятны переживания этих людей. Я считаю, что отвечать нужно за эти дела тем, кто повинен в этом.
Я думаю, если бы вокруг Сталина не было двух злых гениев — Берия и Маленкова, то можно было многое предотвратить. Со Сталиным можно было бы разговаривать. Когда Берия был далек от Сталина, я решал многие вопросы со Сталиным. Напомню один случай, о котором я уже рассказывал на одном из Пленумов ЦК. Как только выбрали меня секретарем Московского обкома в 1949 году, Сталин вручил мне анонимное письмо и говорит:
— Тов. Хрущев, прочитайте, потом мне скажете свое мнение. Надо расследовать.
Я взял письмо (можно показать это ужасное письмо), видимо, его написал какой-то сумасшедший, но кое-что изложено логично. Автор письма пишет, что Попов — заговорщик, что в этом заговоре участвуют секретари райкомов партии г. Москвы. Я получил это жуткое письмо от Сталина. Видно, что готовили московское дело. Я прочитал и положил в сейф. Проходит неделя, я ничего не говорю Сталину (он забыл), проходит вторая — молчу, но я знаю, что он вспомнит. И действительно вспомнил, примерно через месяц. Спрашивает:
— Тов. Хрущев, я вам передал письмо о Попове, вы читали его, разобрались? Как ваше мнение?
— Тов. Сталин, это письмо несерьезное, написал какой-то сумасшедший, — отвечаю я.
— Как сумасшедший? Ведь там говорится, что Попов вовлек в заговор секретарей райкомов партии Москвы.
Я сказал Сталину:
— Ну разве может быть, чтобы секретари райкомов пошли за Поповым и организовали заговор? Я знаю всех секретарей райкомов и уверен, что это преданные партии люди и ни в какой заговор против руководства партии не пойдут. Да и про самого Попова не верю. Он допустил ошибки, его сняли за это, но он не заговорщик, не враг.
— Вы уверены? — спрашивает он.
— Уверен, тов. Сталин. Какой тогда была бы московская парторганизация, какие бы мы были руководители, если бы какой-то кучке удалось сделать заговор! Да вы знаете, что мы сделали бы, если бы это было?
Этот ответ, видимо, понравился Сталину. Конечно, на этом дело и закончилось. Но стоило бы только сказать, что надо проверить, и письмо было бы передано Абакумову и было бы создано «дело» о московском центре заговорщиков.
А разве не мог Маленков так поступить с ленинградским «делом»? Мог, если бы захотел.
Голоса. Правильно.
Хрущев. Но он не хотел, потому что в своих карьеристских целях был заинтересован в уничтожении Кузнецова, так как это человек, которого Сталин выдвигал вместо Маленкова.
Берия был заинтересован в уничтожении Вознесенского, потому что Сталин выдвигал его на пост первого заместителя Председателя Совмина. Вот в чем подоплека! Тов. Маленков, я в этом убежден, как в восходе завтра солнца красного.
Маленков. Ты мог ошибаться.
Хрущев. Могу ошибаться, но в этом вопросе — не ошибаюсь. Ни один человек не застрахован от ошибок. Я не жду, тов. Маленков, что ты с этим согласишься. Ты это отрицаешь, и мы не дураки, чтобы не понимать, почему ты отрицаешь. Но я убежден, что в этом деле тобой руководили эти мотивы.
