Россия 20 век. Документы - Яковлев А.Н.
ISBN 5-89511-005-3
Скачать (прямая ссылка):
Товарищи, здесь упрекали тов. Хрущева в международных вопросах, что он написал письмо Эйзенхауэру, был в бане с Кекконеном и т. д. Товарищи, Владимир Ильич Ленин говорил, что вопрос о мире является жгучим вопросом, больным вопросом. Наша внешняя политика сейчас состоит в том, чтобы не допустить войны, добиваться мира, обеспечивать его. Поэтому все должно быть использовано для достижения этой цели, если есть трещина, ее надо использовать, если ее нет, надо создавать ее и расширять.
Поэтому все надо сделать: и приветствия послать, и соболезнования писать, все средства надо использовать для обеспечения главной задачи, главной цели партии. Если большие вопросы — другое дело, но ведь неудобно было о банях говорить на Пленуме ЦК партии, неудобно.
Товарищи, здесь т.т. Молотов, Каганович, Маленков в своих выступлениях говорили о том, что умаляется роль Сталина, забыли Сталина. Это их маневр.
Мне кажется, что надо было бы вспомнить одну вещь. Когда обсуждался вопрос о событиях в Грузии , то я должен вам прямо сказать, что если бы подытожили так, как выступали некоторые члены Президиума ЦК, и сделали бы это выводом для нас, — это было бы позорнейшим, оскорбительным актом для республики, для партийной организации. Говорили об антирусских настроениях, о том, что есть разветвленная националистическая подпольная организация и т. п. И ни один из выступавших не упомянул О.Сталине, ни один человек не сказал объективно, правильно, как происходило, что произошло, кроме тов. Хрущева. Я прямо вам должен заявить: если бы тов. Хрущев хладнокровно, объективно и правильно не дал бы оценки всему этому делу, то нам, видимо, здесь быть не пришлось бы, а если бы и пришлось, то нам неудобно было бы смотреть в глаза товарищам по ЦК. по партии.
Николай Александрович, как Вы выступили тогда! Вы зачитали грязную анонимку, адресованную мне, что Мжаванадзе должен выступить, поставить вопрос и т.д., и Вы5 больше ничего не сказали, а на анонимке была моя резолюция: «Тов. Наури . Разыскать и принять соответствующие меры». И это все, что было сказано по этому большому вопросу Вами.
К счастью партийной организации Г рузии, решение было принято правильное, объективное, указывающее, какие нужно принять меры. Ни один не выступил тогда и не сказал, что мы защитим тов. Сталина (это сказал только тов.Хрущев), а здесь они говорят другое, ставят другие задачи.
Лазарь Моисеевич, Вы ставили вопрос о том, что роль Первого секретаря надо изменить, что не нужен такой полновластный, всемогущий, что не нужен Первый секретарь вообще. Я один факт хочу напомнить Вам. Это было в 1947 году осенью, когда я приехал пригласить Вас на учения. Я был членом Военного совета КВО. Никита Сергеевич тогда был Председателем Совета Министров УССР, а тов. Каганович — первым секретарем. Едем мы в машине. Тов. Каганович задремал. Я в это время обратился к Никите Сергеевичу с одним вопросом, что я вот прочитал в газетах рапорты о выполнении планов хлебозаготовок. Как раз шли рапорта на имя Сталина. Я сказал Никите Сергеевичу, что мне непонятно, я военный человек, почему в одной республике
подписываются 5—6 человек под рапортом, а под другим рапортом только один человек — первый секретарь. Я спросил об этом, я имел право спросить, тем более что в машине едем, молчать не совсем удобно. Лазарь Моисеевич дремал, а тут, как услышал мой вопрос, просто подскочил как ужаленный: ты что, ты критикуешь первых секретарей? Я говорю, что я читал в газете, «на ловца и зверь бежит», и просто я не знаю, что говорил. Я готов был выйти из машины и пойти пешком. Так проехали мы 40 километров. Приехав на место учений, я вышел из машины и больше к ним не подходил. Гречко А. А. знает это, он был командующим КВО.
Я потом спросил Никиту Сергеевича, что я допустил такого, что был предметом двухчасовой проработки. Никита Сергеевич сказал мне, что подпись в рапорте Председателя Совмина ущемляла роль первого секретаря.
Голос. Вот это и культ самый настоящий.
Мжаванадзе. Оказывается, как раз, к моему несчастью, до отъезда был об этом спор. Он добивался одного — одной подписи первого секретаря. Теперь не нужен первый секретарь. Это только разговор, а сам-то тогда как отстаивал подпись первого секретаря!
Хрущев. Я это могу подтвердить. Я это помню отлично. Могу рассказать еще об одном факте. Лазарь Моисеевич, наверное, об этом тоже хорошо помнит. Когда он приехал на Украину и стал секретарем ЦК, то начал очень много записок посылать Сталину. Это он умеет. Он посылал их Сталину как секретарь ЦК Компартии Украины. Я думал, это в порядке вещей. Прошло какое-то время, раздается звонок от Сталина:
— Здравствуйте, тов. Хрущев. Каганович за последнее время пишет очень много записок, почему вы их не подписываете?
— Тов. Сталин, Каганович — первый секретарь ЦК Компартии Украины. — от— Я ему звонил, — продолжал Сталин, — и сказал, чтобы он больше без вашей подписи никаких записок мне не писал. Если пришлет, я дал указание Поскребышеву не принимать.
— Хорошо.
Через полчаса звонок. На этот раз от Кагановича. Спрашивает меня:
