Очерки по истории казахской ССР - Вяткин М.
Скачать (прямая ссылка):
Последние сведения о «Невидимке» относятся к июлю
1776 г. Дос-Али к этому времени всячески отгораживался от «Невидимки» и принимал энергичные меры к прекращению набегов на линию и возвращению из Орды русских пленных. Хан послал отряды, чтобы убить «Невидимку», а юрту ее сжечь. Но это сделать не удалось: «Невидимка» со всем аулом откочевала к югу, на реку Киил. После этого сведений о ней не поступало.
Движение в Орде и нападения на линию и башкир, вызванные агитацией «Неведимки», были последним отголоском движения Пугачева в Казахских Ордах.
ГЛАВА X
ДВИЖЕНИЕ БАТЫРА СРЫМА ДАТОВА ФЕОДАЛЬНО-КОЛОНИАЛЬНАЯ СИСТЕМА ЭКСПЛОАТАЦИИ
Причины, вызвавшие участие казахов в крестьянской войне под руководством Пугачева,- совсем не были устранены после подавления движения. Но та роль, которую сыграла в упадке этого движения знать «белой кости», группировавшаяся вокруг хана Нур-Али, могла только еще раз подчеркнуть тесные связи этой знати с царскими колонизаторами. Раболепство перед царскими _ властями, оговаривание друг друга перед оренбургской администрацией и петербургским правительством, широко развившиеся лосле
1775 г., также не могли содействовать укреплению авторитета власти хана и султанов. Но одно это не могло бы привести к широкому народному движению против чингизидов, если бы сближение между знатью «белой кости» и царской администрацией не приняло для казахских общин осязаемых экономических форм.
Процесс сближения хана Нур-Али и султанов с царскими властями, развитие которого мы наблюдали еще с середины XVIII в., окончательно завершился к концу 70-х годов. Колониальная и феодальная системы эксплоатации казахов настолько тесно переплелись, что трудно было определить, где кончалась одна и начиналась другая. Поборы с казахов, которые практиковались как добровольные приношения, приняли характер насильственно взимаемых платежей, причем объем значительной части их никак не был определен, т. е. эти поборы приняли характер вымогательств, так и воспринимавшихся казахскими общинами.
Осуществить такие поборы собственными силами хан и султаны не могли, — они неизбежно опирались на помощь царских властей. Обе стороны получали при этом взаимные выгоды. Жалобами на совместные насилия над казахами местной администрации и собственной аристократии переполнены письма старшин конца 70-х — начала 80-х годов XVIII в. Так, старшины в одном из своих писем 1785 г. жаловались, что «ханские дети от Кердеринского рода в одном году за переход, якобы, за Урал-реку взяли 100 лошадей, от 'Гаминского рода в одном году 60 лошадей, от Табынского рода с 50 лошадей, да и от каждого рода без обиды .и без взятия лошадей не оставили». Что жалобы старшин были справедливы, подтверждается и донесениями
баррна О. А. Игельстрома, назначенного в 1784 г. генерал-губернатором Уфимского и Симбирского наместничества, в состав которого с 1775 г. вошла Оренбургская губерния. Барон Игельстром сообщал притом, что поборы хана при перего-не скота за линию носили регулярный характер: с каждого коша хан при всяком перегоне взимал по одной лошади и одному барану.
Не отставали от хана и его многочисленные сыновья (у Нур-Али было сорок сыновей), которые, «подъезжая к тем же местам, собирали с народа каждый равную же для себя часть». Здесь поборы обусловливались верховным правом хана распоряжаться кочевьями.
Но нередко поборы принимали характер открытого грабежа. В таких поборах совместно с султанами принимала иногда участие и знать «черной кости» — родовые старшины. Так, в' одной из жалоб мы читаем, что «сын ханский Ишим-султан многие Орде нашей также делает злодейства, соединяясь с ворами, а паче Берического рода с известным плутом Русбарасом довольное число киргиз-кайсадкого скота русским, а от русских похищенной скот кирпизцам продает. Словом, злодейство ево, Ишимово, великое, которой с помянутым плутом Русбарасом многих людей разорил и умертвил». Союзника Ишим нашел себе в старшине Русбарасе рода Берш.
Иногда такие поборы взимались, якобы, за освобождение казахов из русского плена. Так, султан Дос-Али через посредство старшины рода Табын Тиленши Бокенбаева, взял «за отпущенных из плена семи казахов, якобы, за освобождение их из плена по 20 кобыл с каждого человека». Но гораздо чаще хан и приверженные ему султаны опирались не на старшин, а на царскую администрацию, и тогда от насилий хана начинали страдать й сами старшины.
Такое положение дел становилось обычным, подобные жалобы повторялись постоянно. Осуществить эти поборы хан мот, лишь опираясь на местную царскую администрацию. Эксплоатация трудящихся казахов все более принимала черты феодально-колониальной эксплоатации.
Насилия хана при поддержке царских властей не исключали развития пограничной' бармты, «воинских поисков» в степи. Этот вооруженный грабеж казахских аулов агентами царизма продолжался, потому что попрежнему служил одним из источников обогащения представителей царской администрации и старшины Уральского войска. Понятно,
как росла ненависть к хану, союз которого с царскими властями ни для кого не был секретом, со стороны старшин и широких народных масс. Барон Игельстром должен был в 1785 г. донести Екатерине II, что «ненависть старшин и народа к хану стала так велика, что не иначе его как вредителем своим и нарушителем покоя их не называют».
