Очерки по истории казахской ССР - Вяткин М.
Скачать (прямая ссылка):
Поход 1839—1840 гг. окончился катастрофой: жестокие морозы и глубокие снега не позволили Перовскому преодолеть даже Усть-Урт, и весной 1840 г. экспедиционный корпус с огромными потерями вернулся на линию. Окружить цепью укреплений казахские кочевья царскому правительству в начале 40-х годов не удалось.
В пределах доступных для царского правительства кочевий был проведен за рассматриваемый период (30—40-е годы XIX в.) ряд крупных мероприятий, тяжело отозвавшихся на политическом и хозяйственном быте казахов. Осо-. бенно тяжелым для казахов явилось устройство в. 1835 г. так называемой Новой линии укреплений, которая тянулась почти прямой линией между крепостями Троицкой и Ор-ской и отрезала у казахов огромное пространство земли — 10 100 кв. верст. Богатый пастбищами и водой, этот район был одним из лучших в Младшей Орде. Захваченную землю предполагалось заселить русскими казаками. До заселения казахам разрешалось здесь кочевать, но за плату, размер которой зависел от пространства, занятого кочевьями. При практиковавшемся тогда подсчете трудно сказать, сколько кибиток кочевало в этом районе: в 1844 г. правительство насчитало около 6300 кибиток.
Стеснение кочевий не ограничилось одним взиманием платы: казахам стали запрещать кочевье и устройство
зимовок ближе 15-верстной полосы земли, отведенной под станицы на Новой линии, не разрешали1 селиться аулами более 5—10 кибиток, совсем были изъяты урочища внутри линии, занятые русскими, поселениями. Этот район пограничной линии становится очагом антиколониальной борьбы казахского народа.
Меньшее значение для хозяйства казахов имело введение в 1837 г. так называемого кибиточного сбора — по
1 руб. 50 коп. с кибитки. До 1837 г. казахи не облагались регулярной податью. Правда, с 1806 г.. взимался билетный сбор с казахов-«байгушей», переходивших для найма на работу за линию (по 50 коп. в месяц); существовали поборы при перегоне скота на зимовку на «внутреннюю сторону». Эти сборы касались лишь определенных категорий казахов, но не! были всеобщей податью. Однако учесть число кибиток правительство не могло, а султаны-правители в деле учета допускали немало злоупотреблений; собрать же ки-биточную подать с казахов, кочующих вдали от. границы, вообще было невозможно. Поэтому в первый год была собрана ничтожная сумма — около 23 ООО рублей. Но введение кибиточного сбора означало переход царского правительства к регулярному обложению казахов.
В области экономических мероприятий царского правительства необходимо также указать на борьбу с развитием у казахов земледелия. В правительственных кругах держались убеждения, что Казахстан полезен для России только как поставщик шерсти, кожи, сала и т. д., что развитие в Казахстане земледелия противоречит поэтому колониальным интересам России.
Практически эта точка зрения проводилась в жизнь по преимуществу в кочевьях Младшей Орды; ограничения земледелия почти не коснулись Средней Орды. Это зависело главным образом от позиций, которые занимала местная администрация. Горячим сторонником взгляда на Казахстан как на рынок животноводческого _сырья был оренбургский военный губернатор В. Перовский. Дело доходило до того, что принудительно уничтожались землянки казахов, переходивших на оседлость, уничтожались засеянные поля. Страдала по преимуществу казахская беднота, так как кочевники-скотоводы переходили на оседлость и прибегали к земледелию обычно в случае крайней нужды и разорения.
Все перечисленные мероприятия царских властей свидетельствовали об усилении колониального нажима на казахов
как в области политической, так и хозяйственной. Но рост колониального гнета не означал отмирания той системы феодально-колониальной эксплоатации, которая отмечалась в предыдущих главах (см. главы X, XI), однако эта система претерпела некоторые изменения.
Носителями ее в общинах Средней и Младшей Орд явились старшие султаны, султаны-правители, волостные старшины. Власть, которой они располагали при поддержке царской администрации в степи, широко ими использовалась для хищнической эксплоатации трудящихся казахов. Это должна была'признать и правительственная комиссия, обследовавшая состояние Средней Орды в 1865 г.: «Все султаны по местному управлению степью назначаются правительством, а не избираются народом, а потому, зная, что служба их бессрочная и смена зависит от начальства, все смотрели на места как на источник дохода, и позволяли себе вопиющие злоупотребления».
Бесчисленные злоупотребления творились при сборе ка-биточной подати, когда вся ее тяжесть перекладывалась на враждебные или просто неугодные султанам-правителям и старшим султанам аулы,. Султаны произвольно производили аресты и освобождали арестованных лишь после получения выкупа или прямо прибегали к открытому грабежу. В одной из жалоб казахи писали:, «одним словом старший султан наш не оставил в покое ни табунов скотины, ни проса в мешках; ни просьбам, ни слезам нашим не внимает, а потому мы приехали со слезами умолять освободить нас от его управления».
К вымогательствам прибавлялись земельные захваты султанов, присваивавших себе пользование лучшими пастбищами. Аулы трудящихся казахов оттеснялись в бесплодные пески. Султаны-правители в Младшей Орде, старшие султаны и волостные старшины в Средней были официально признанными представителями власти со стороны царского правительства, являлись по существу агентами царизма в Ордах, и возмущение против них, естественно, переходило в возмущение против! царизма.
