Правовые аспекты этнических отношений в России - Воронин Н.А.
ISBN 5-201-14597-3
Скачать (прямая ссылка):
219 Там же, C. 24-25.
и даже поощряющие сословные и другие различия внутри сооб-шеств. В новейшее время определяющей формой соотнесения (это и называют идентичностью) для больших человеческих коллективов окончательно становится принадлежность по гражданскому сообществу в рамках государственных образований при сохранении культурного партикуляризма, а также складываются внетеррито-риальные сетевые сообщества и огромное число неформализованных человеческих ассоциаций и групп. Все это внебиологические, то есть культурные формы человеческих коалиций, хотя некоторые биологические факторы, прежде всего фенотипические различия людей оказывали определенное воздействие на социально-культурную жизнь.
В целом человеку присуще свойство упорядочивания внешнего многообразия по культурным параметрам схожести и отличия, и уже в ранних человеческих коллективах с формированием языковых систем коммуникации в каждом отдельном языке его носители обозначали именно себя понятием «люди» или «настоящие люди». Отсюда и пошла значительная часть так называемых этнонимов или самоназваний тех или иных этнических общностей. Но было бы ошибочно полагать, что мир в какой-то момент или даже в длительный исторический период прошел некую стадию этногенеза и само-упорядочился через деление на этносы-народы, каждый со своим одним языком и отличительным культурным комплексом.
Самоидентификация по языку или в целом по культуре — это только частный случай формирования культурно значимых групповых именований, а значит, и самих коалиций. Не менее активным было внешнее, предписанное именование: через воздействие ино-говорящих соседей или доминирующих пришельцев, через прямое воленавязывание правителя или элит, через декретирование или бюрократические процедуры и другие механизмы. Наконец, было и сохраняется косвенное (иногда с большой исторической дистанцией) воздействие на восприятие этнокультурного многообразия мира, особенно в форме опрокидывания в прошлое нынешних представлений о содержании и смысле человеческих коллективов. Так, например, случайные маршрут и контакты молодого путешественника по имени Геродот, жившего в V в. до н.э. и давшего словесные обозначения попавшим в его поле зрения территориальным коллективам, во многом стали исходными для обозначения древнейшей этнической карты значительной части территории нашей
страны.220 А многообразие и временная изменчивость групповых именований самого разного смысла (кстати, меньше всего по групповому этническому самосознанию), зафиксированных в разных языках в период перехода Европы от античности к средневековью, в представлении уже современных осмыслителей превратились
в «сформированное Великим переселением народов уникальное эт-
221
ническое пространство».
Помимо исторической изменчивости форм культурных коалиций существует многообразие пространственных (региональных) форм в каждый данный исторический период. Хотя некоторые современные обозначения носят глобальный характер, как, например, категория «нация», без признания которой трудно обеспечить членство в самой глобальной коалиции — Организации Объединенных Наций. Тем не менее, даже в этом случае некоторые сообщества вынуждены придумывать соответствующие обозначения и смысл для своего собственного культурного контекста, а китайцам даже пришлось изобрести отдельный иероглиф для обозначения нации (миндзу). А некоторым странам, как, например, России до сих трудно признать себя государством-нацией, ибо авторы ее Конституции записали формулу «многонациональный народ», хотя типологически Россия ничем не отличается от Индии, Испании или Индонезии.
Одной из глобальных современных категоризаций групповых сообществ является понятие «народа», но и здесь присутствуют разные смыслы. В российском контексте наиболее распространенным является понятие народа-этноса, то есть в это понятие вкладывается культурный (этнический) смысл. Из такого рода культурных единиц, якобы, и состоит все человечество, а также население разных государств, включая Россию (любимый вопрос российских ученых и политиков: «сколько народов живет в России?»). Однако дело обстоит гораздо сложнее, ибо конкретные люди трудно делятся «по народам» или по этническим группам. В России это делается через заранее подготовленный список и через указание записывать только одну принадлежность. Примерно такая же практика существует в США, но там расовые и этнические категории заданы в переписях еще более жестко и они не трактуются как «народы», а именно, как категории учета культурно разнообразного населения. Но и при
220 Б.А. Рыбаков. Геродотова Скифия. М., 1977.
221
В.П. Буданова. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000.
этом позволительно указание множественной этнической и расовой принадлежности отдельного индивида.
Во многих странах существуют совсем другие представления. Например, кто такие каталонцы: говорящие на каталанском языке или жители провинции Каталония? В представлении российских специалистов — это первая категория, в представлении жителей Испании — это вторая категория. К тому же каталонцы это одновременно и испанцы, по крайней мере, так считают подавляющее большинство жителей провинции и остальной Испании. Невозможно поделить на этносы и жителей Карибского бассейна, хотя население этого региона и его отдельных государств обладает огромным культурным (расовым, этническим, языковым, религиозным) разнообразием. Не все так просто и в самой России. Являются ли казаки отдельным народом, если применять отечественные дефиниции народа-этноса? Ответ дать не просто, ибо сам по себе вопрос не имеет смысла, как и не имеет смысла сама принятая в стране дефиниция, несмотря на ее глубокую эмоциональную и политическую укорененность.
