Историческая этнография средней Азии и Казахстана - Поляков С.П.
Скачать (прямая ссылка):
Неустойчивость племенных образований хорошо видна на примере очень большого туркменского племени иомутов. Их численность настолько увеличилась, что каждый из двух отделов — Карачока и Байрам-шалы — стал фактически самостоятельным племенем. Как только терялась хозяйственная н политическая целесообразность существования племени в старом виде, оно сегментировалось, и образовывались новые «родственные» племена. В различных частях Средней Азив эти процессы в зависимости от конкретных ситуаций имели специфические формы.
Формы собственности. В отличие от населения земледельческих районов Средней Азии, у кочевников формы собственности на основное средство производства — скот — четко определены и не имеют того разнообразия, как у земледельцев. Скот, насколько глубоко в прошлое позволяют проникнуть источники, всегда находился в частной собственности отдельных
семей. Ни «родовой», ни тем более племенной собственности на скот никакими материалами не зафиксировано.
Наибольшие споры среди ученых вызвал характер собственности на землю у кочевников. Кому принадлежали пастбища— частным лицам или коллективам людей — племенам и их более мелким подразделениям? Весь имеющийся в распоряжении науки конкретный материал свидетельствует, что пастбища до начала XX в. находились в общественной собственности. Только к концу XIX в. в отдельных, расположенных на стыке степей и оазисов, районах участились захваты пастбищ баями. Эта тенденция, сосредоточивание больших пастбищных угодий в качестве собственности в руках отдельных богатеев, была прекращена законодательством России.
Раньше отмечалось, что для скотовода, как и для земледельца, просто земля в условиях Средней Азии ценности не представляет. Для ее использования необходима вода. В степных и пустынных районах Средней Азии, особенно в южной и центральной ее частях, обводнение пастбищ возможно лишь за счет устройства колодцев. Колодцев, находящихся в личной собственности, было ничтожно мало, и права на колодец не распространялись на прилегающую землю. Исследователи этого вопроса — вопроса форм собственности у кочевников — не обращали внимания на очень важное обстоятельство — реальное количество колодцев в том или ином месте, которое в специальной литературе и в нарративных источниках обозначается термином «колодец». В подавляющем большинстве их там бывает не меньше 3 и доходит до 10—12, а в отдельных случаях и больше. Такого количества воды более чем достаточно для водопоя стада одного, пусть даже крупного скотовода. Копать же колодцы без экономической целесообразности, затрачивая большие средства попусту, делать никто не будет. Если же признать, что один из колодцев был в частной собственности, то и тогда вопрос о собственности на пастбища не может быть решен в пользу частного владения, так как на частных пастбищах общественный колодец сооружаться не может.
Представления о пастбищах как о частной собственности, помимо свидетельств очевидцев степного быта, опровергаются также характером движения стад во время перекочевок. Последнее регулировалось обычным правом. Скотоводы внимательно следили (например, казахи), чтобы все двигались с одинаковой скоростью и не вырывались вперед с целью захвата лучших мест, откуда первозанимателя нельзя было выдворить.
Социальное расслоение в обществе кочевников-скотоводов почти во всех случаях внешне имело ярко выраженный «национальный» характер. Наиболее четко оно проявлялось у казахов. Все казахи, независимо от имущественного положения, 7* 99
делились на «черную» («карасуйек») и «белую» («ак суйек» «торе») кость. К «белой» кости относились все ханы и султаны. Это сословие было замкнутым. Из их среды выбирались ханы жузов и племен. Эти выборные должности занимали как правило, наиболее богатые скотоводы. Реальной властью предводители крупных племен и жузов не обладали. Их авторитет основывался на личном богатстве и доблести, проявленной во время военных столкновений. Не обладая реальной силой (армию составлял вооруженный народ), ханы не оказывали существенного влияния на жизнь казахов. Им были подчинены только постоянно кочевавшие с ними скотоводы.
Все остальные казахи принадлежали к «черной» кости. Наиболее заметное положение на социальной лестнице этой категории общества занимали «тарханы». Происхождение тар-ханства недостаточно выяснено. Тарханы возглавляли крупные племенные подразделения и по влиянию не уступали ханам и султанам.
В таком же положении находились выборные предводители наиболее стабильных племенных подразделений — «бии». Во главе более мелких подразделений стояли «аксакалы». Тарханы, бии, аксакалы занимали низшую ступеньку привилегированной части общества. Должности и звания у «черной» кости не наследовались, так как они были выборными. Как и у ханов и султанов, влияние тархана, бия и т. п. должностного выборного лица зависело от его богатства и количества родственников, могущих его поддержать.
Накануне присоединения к России в казахском обществе значительное влияние стали приобретать военачальники — батыры. Наряду с воинской удачей основу их авторитета также создавало личное богатство.
